Глава 1. Профессиональный отбор как задача институт образования

1.3. Профессиональный отбор и выбор профессии: проблемы взаимосвязи

Анализ взаимосвязи профессионального отбора и выбора профессии позволяет уточнить вывод У.С Джевонса о труде какстрадании. При оценке количеств, которая протекает в акте выбора или воли, важно принимать во внимание, что сами чувства человека – это сущность, которая проявляется в форме эмоций [35, с. 71]. В свою очередь, эмоция мотивирует. Она мобилизует энергию, и эта энергия в некоторых случаях ощущается субъектом как тенденция к совершению действия. Эмоция руководит мыслительной и физической активностью человека, направляя ее в определенное русло. Иными словами, эмоция регулирует или, вернее сказать, фильтрует восприятие [44, с.27]. И эмоционально «отфильтрованное» восприятие той или иной ситуации проявляется в форме «приращенного смысла», в котором отражается ее характер, т.е. способ (структура) организации – не элементы, а связи между ними. Понятие в «приращение смысла» предложил В. В. Виноградов в книге «О языке художественной прозы» (1959) в анализе смысловой структуры слова, отвечая на вопрос: какими путями достигаются «комбинаторные приращения смысла», которое развивается   у слов в контексте произведения, или целого [45, с. 157]. В.В. Виноградов считал, что как структура целого, так и его значение устанавливается путем определения органических частей художественного произведения, а они сами в свою очередь оказываются своего рода структурами и получают свой смысл от того или иного соотношения словесных элементов в их пределах. И все эти элементы члены или члены литературного произведения рассматриваются и осмысливаются в их соотношениях в контексте целого [45, с. 227-228]. Если иметь в виду не литературный текст, коммуникацию, которая протекает в изменяющихся ситуациях, включая состав участников, смысл возникает в условиях коммуникации и называется приращенным: он вербально не выражен, скрыт, т.е. выводится на основе эксплицитно (вербально) выраженного смысла; важно не то, что является целью общения, а то, что подразумевается [46, с. 32], а также   существует в контексте целого, как намерения участников коммуникации. Так, например, работник, оценивая объективное значение труда и субъективное переживание удовольствие/страдания в ходе взаимодействия с его участниками, выбирает процесс, когда взаимодействие вызывает удовольствие, а также и отказывается от вызывающего страдание. Из отношений удовольствия/страдания в труде и возникает приращенный смысл, связанный с взаимодействием всех участников совместной работы: труд как страдание придают смысл совместной работе, доставляющей удовольствие.  С выбором совместной работы, доставляющей участникам удовольствие, связано намерение. По К. Левину, намерение динамически подобно потребностям, но имеет иную природу. Для демонстрации динамической стороны намерения К. Левин вводит термин «квазипотребность», тем самым показывая, что намерение вырастает из целостности конкретной ситуации.  И только в сочетании квазипотребности с конкретной ситуацией определяется, какие именно действия будут выполнены. В контексте квазипотребности ее проявления рассматривается через сочетание потребности и ситуации, поэтому действие, опосредованное намерением, или намеренное действие, нельзя рассматривать как основной тип волевой деятельности [47, с. 8, 128, 133, 142, 161-162]. И потребности человека, и его квазипотребности как участника ситуаций взаимодействия характеризует включенность базовых/надбазовых эмоций, которые в контексте биологического подхода к эмоциям различаются свое природой. Базовые эмоции, или триггеры (англ. trigger спусковой механизм; раздражитель; включатель, приводящий в действие) признаются и врожденными, и обладающими генетическим механизмом появления эмоций.  Они, имея нейрофизиологическую, или   природную основу, вырастают из нейронных процессов головного мозга, а поэтому базовые эмоции оказывает непроизвольное влияние на когнитивный аппарат психики человека и его моторику. Если базовые эмоции запускаются врожденными триггерами, то надбазовые эмоции – эмоции, которые приобретены человеком в процессе жизнедеятельности человека. Надбазовые эмоции являются социализированными эмоциями, имеют когнитивную природу происхождения и их появления в психике. Именно такие эмоции имеют осознанный характер, так как появляются по факту когнитивной оценки стимула. Появление базовых эмоций, которые основаны на врожденных стимулах, человек не осознает. Эмоции, являющиеся продуктом интеллектуальных процессов – это восприятия и мышления, продукты которых человек сознательно использует для решения текущих задач. В ориентации на врожденный характер эмоционального реагирования, на тот или иной триггер, важны безусловные раздражители: имея конкретные нейрофизиологические механизмы, они протекают на бессознательном уровне в мозгу человека [48, с. 258-259]. И в биологическом смысле триггер (спусковой крючок) – это «переключатель», благодаря которому организм, «перепрыгивая» между функциональными состояниями [49, с. 109-111], чтобы регулировать тем самым свое состояние.

Триггеры-эмоции, или базовые эмоции, связаны с функционален переходом («скачок») внутри организма человека, или системы из одного состояния в другое. Одна из причин в том, что мышцы человеческого организма, включая, прежде всего, мышцы работающего человека, связаны с триггерными точками, которые очень болезненны: они расположены среди волокон мышц, обычно вблизи связок, мест прикрепления мышц. У триггерных точек нет специальной анатомии: проявляются латентно, характеризуются болезненной чувствительностью и влияют на потерю мышечной силы, что приводит работника к прогрессирующей дисфункции [50, с. 12]. Т.е. они имеют отношение к становлению пристрастного отношения работников ко всем условиям их взаимодействия, что становится предметом внимания А.Н. Леонтьева в теории деятельности. 

Анализируя состояние процесса деятельности, А.Н. Леонтьев обращает к оценке, которую человек делает с помощью понятий «значение» и «личностный смысл», учитывая и выводы Л.С. Выготского. В частности, в ранних работах Л.С. Выготского введены понятия орудия, орудийных («инструментальных») операций, цели, понятие мотива («мотивационной сферы сознания»). Признавалось, что отдельные виды деятельности можно различать по форме, по способам осуществления, эмоциональной напряженности, по временной и пространственной характеристике, по их физиологическим механизмам, когда одна отличается от другой по предметам. В терминологии, которая предложена А.Н. Леонтьевым, предметом деятельности является ее мотив: без мотива деятельности не бывает. Но деятельность имеет составляющие – действия, которыми она осуществляется. Действием является процесс, если он подчинен сознательной цели: понятие мотива соотносится с понятием деятельности, а понятие цели – с понятием действия. Действие имеет особое качество, особую его «образующую», а именно – те способы, которыми оно осуществляется. Способы осуществления действия А.Н. Леонтьев назвал операциями. Действия соотносительны их целям, операции – условиям, представляя операционный состав действия. Необходимость различать сознаваемое объективное значение мира и его значение для субъекта, вызывая удвоение терминов. Поэтому, избегая удвоения терминов, предлагается говорить о личностном смысле, который и создает пристрастность человеческого сознания.  Человек через свою деятельность относится к миру, в котором живет, посредством значений, представленных в сознание. Значения, преломляя мир, представлены в сознании человека. Хотя носитель значений – язык, но он не выступает демиургом значений. За языковыми значениями скрываются общественно выработанные способы, или операции, и действия, посредством которых познается и изменяется объективная реальность. Значения изучает   лингвистика, семиотика, логикой в силу того, что для человека имеет значение и мир, в котором он живет, и мир, в котором действует [51, с. 101-107, 140-153].  Здесь А.Н. Леонтьев обращается к языку, имея в виду науки, которые, по мнению швейцарского лингвиста Ф. де Соссюру, в состоянии оперировать понятием значимости. С понятием значимости связаны работы ученых, прежде всего, в политической экономии, где значимость именуют ценностью, или полезностью, и в лингвистике. В политической экономии и в лингвистике речь идет о системе эквивалентностей между вещами различной природы: в политической экономии – между трудом и заработной платой, в лингвистике – между означаемым и означающим [6, с. 112-113]. В лингвистике деятельность человека, имея значение для общества, предстает, как означаемое, а значение для совершающих практические операции во взаимодействии друг с другом и эмоционально переживающих это процесс, принимает форму означающего, т.е., по А.Н. Леонтьеву, – пристрастного отношения, или точнее – избирательного, к воздействиям внешнего мира в различных формах их проявления. На пристрастность человека влияет уже скоростьдвигательных операций, а они в потоке взаимодействий (оперирований орудиями труда) формируют операциональные смыслы. При этом личностный смысл из поля действия самого мотива деятельности не уходит, но в этом случае получает временну?ю характеристику – операционально-техническую переменную [52, с. 113, 124-125], которая зависит от способа организации (структуры) деятельности в контексте состава участников. Иными словами, в мире значимостей (Ф. де Соссюр) попадают личностный смысл (А.Н. Леонтьев), который на уровне взаимодействий относится у О.К. Тихомирова к «смысловой теории мышления», а его осуществление посредством решения задач у А.Н. Вераксы – к ситуации неопределенности, в которой означаемое и означающее (Ф. де Соссюр) могут совпадать (сливаться).

О.К. Тихомиров, уточняя положение А.Н. Леонтьева о личностном смысле, замечает, что важны не только значения, преломляющие мир в сознании человека, т.е. не только объективно означаемое («мир» деятельности – система), но и субъективно означающее («мир» операции – структура взаимодействия), отражаемая в операционально-технических переменных, а также и в эмоциональных проявлениях, например, у играющего шахматиста. На примере анализа игру шахматиста, у которого нет зрения, О.К. Тихомиров показывает, что цели действий не сводятся к операциям: они соотносятся и с невербализованным предвосхищением результата – это операциональные смыслы, опосредованные интеллектуальными эмоциями в условиях связи эмоций со смыслообразованием. Здесь проявляется опережающая роль в мышлении человека его эмоций, т.е.  эмоциональная реакция опережает когнитивную. Здесь и возникает тезис «…о психике как порождении новой реальности», методологически превосходящий галилеевский способ мышления. Если галилеевский способ мышления открывает те качества «предметов», которые можно обнаруживать при рассмотрении в целостной системе, то предлагаемый О.К. Тихомировым тип мышления ориентирован на качества (свойства), порождаемые в системе, на которые эта система может опираться в последующем движении. Т.е. мышление порождает такие психологические новообразования, как смыслы: возникает «неформальная ценностно-смысловая структура ситуации» с опережающей ролью эмоций в мышлении, что опосредовано порождающим эффектом взаимодействия [53, c.  36-37, 38]. В этом случае результатом порождающего эффекта взаимодействия (О.К. Тихомиров) будет приращенным смысл, который связан с взаимодействием и одновременно изменяется вместе с изменением ситуации взаимодействия. Если в случае литературного текста «приращенный смысл» (В.В. Виноградов) связан с его целостностью и рассматривается в ее контексте, а с изменением ситуаций также изменяются и их смыслы, когда порождаются новые смыслы, то важна особенность галилеевского способа мышления: она проявляется через его сравнение с аристотелевским способом мышления.

Одной из кардинальных характеристик аристотелевского способа мышления и является приписывание свойств, которые проявляет объект, самому объекту, его природе. Галилей же поставил вопрос иначе: любой объект проявляет свои свойства во взаимодействии с другими объектами, а поэтому свойства и являются характеристикой конкретных взаимодействий между объектами. Например, вес тела – это не имманентно присущее его «природе» свойство, а характеристика его взаимодействия с гравитационным полем Земли [54, с. 6-7]. Аналогично и в случае совместной работы, участники которой неравны (гетерогенны) друг другу, темп определяют не работники, а механизмы синхронизации скорости их действий в соответствии с законом «малых величин», или «слабого звена» (А.А. Богданов). В результате спонтанного действия внутренних (эндогенных), присущих совместной работе как системе и формируются уровни ее производительности (темпокристаллы), которые метафорически можно определить, как мало-/высокопроизводительные уровни. Если высокопроизводительный (+20-40%) связан с резервом, а без его наличия развития не бывает, то малопроизводительный (–20-40%) – ее деградацию. Знание этой информации входит в культурный капитал участников совместной работы и может использоваться в учебном процессе: ученики станут участниками совместной работы в будущем времени, технико-технологическая информация о котором отсутствует, т.е. подготовка учащихся к участию в хозяйственной жизни протекает при неопределенности, т.е. в ситуации неопределенности, что и становится предметом внимания А.Н. Вераксы.

А.Н. Веракса признает, что неопределенность можно рассматривать в контексте реформы в российском образовании, когда самостоятельной образовательной областью стал ФГОС познавательного развития детей дошкольного и младшего школьного образования. В этом случае неопределенность побуждает учителей к работе в школе с использованием и таких символических форм познавательной деятельности, как метафора. С помощью метафоры решаются два типа учебных задач: первый тип связан с решением познавательных задач, а второй – с эмоциональной регуляцией самого процесса познавательной деятельности.  В ходе познания важен именно образ, с помощью которого сама ситуация неопределенности может репрезентироваться (представляться) ученику с использованием символа. Символический же образ имеет двойную предметность. Если первичная предметность связана со средствами, которые чувственно воспринимаются (образными), то вторичная предметность создается уже отнесением символа к самой ситуации, или к переживаниям ученика, которые и задают самому символическому опосредствованию объективную и субъективную формы. Именно в объективном опосредствовании учеником познаются отношения, существующие между элементами ситуации неопределенности, а в субъективном символе отражается отношение ученика к ситуации неопределенности [75, с. 3, 8-9, 33].  Неопределенность – ситуация, когда ученик не может однозначно определить объект, свойство и отношение, объективно являются существенными для действия с ними в этой ситуации. Причина, по которой ученик не в силах определить объект, свойство, отношение для индивидуального действия над ними в ситуации неопределенности вызвана тем, что ситуация представлена внешней стороной, а внутреннее свойство ситуации скрыто от ученика.  Внутренние особенности ситуации неопределенности – закономерность, по которой ситуация организуется в целостную структуру, а ее внешние особенности определяют лишь образное содержание символа. И на основе свойств символа сам ученик находит разные интерпретации ситуации неопределенности, и, выбирая одну из всех интерпретаций (метафор) и в процессе интерпретации находит ее значение, которое ему позволяет организовать процесс познавательной активность в ситуации неопределенности. Найденное значение символа трансформируется в знак, переводя познавательную ситуацию из неопределенной в определенную [56, с. 6, 26]. Т.е. ситуация, в которой ученики осваиваютновое содержание, представляет собой ситуацию неопределенности. При неопределенности младшие школьники используют продуктивную (объективные отношения) и непродуктивную (отношение к ситуации неопределенности) формы символического опосредствования. Так как ситуация неопределенности – такая ситуация, в которой субъект не в состоянии определить то, что являющиеся существенными для действия в ней, то выстраивается ее символический образ с различными свойствами, которые могут интерпретироваться и, следовательно, могут выбираться субъектом. Процесс возникновения образа неопределенной ситуации и выбора его интерпретации образа проходит через метафору от символа к знаку: «символ → метафора → знак» [56, с. 6, 13-14, 24, 26-27]. Т.е.  субъективные переживания являются знанием, которое, с одной стороны, восполняют дефицит знаковых средств при развитии символа посредством трансформации в метафору с последующей ее трансформацией знак. Содержанием развития символа является реализация его способности к удержанию эмоционального напряжения [56, с. 10], которое в форме обозначаемого и обозначающего сливаются в символе [57, с. 124]; с другой стороны, во взаимодействии возникает новое знание, которое становится содержанием ситуации неопределенности. И в этом смысле неопределенность (новое знание) оказывается свойством взаимодействия, участники которого являются неоднородными (несоразмерными) друг другу, т.е. независимо от времени (настоящее/будущее) взаимодействие между людьми в условиях разделения труда связна с решением задачи в условиях неопределенности с ориентаций на успех, который не представлен человеку в практической форме. Возникают и вопрос о достоверности нового знания, являющегося результатом того, что оно связано также и с совместной работы с изменяющимся составом участников; и вопрос о правомерности его использования при разработке модели (знаковая форма) способа организации совместной работы. Ответом служит информация, связанная с работами П.К. Анохина – биологическая теория эмоций и теория опережающего отражения.

П.К. Анохин: в процессе совместной работы имеет место и воздействие участников друг на друга, и мгновенная реакция каждого на внешнее воздействие, как эволюционно данная человеку от «природы» (генетически). Мгновенная реакция закреплена на бессознательном уровне в форме организации химических реакций нейронов – «…в высшей степени быстрое (в цепных химических реакциях) отражение медленно развертывающихся событий внешнего мира» [78, с. 16], обеспечивая универсальный характер приспособления живого организма к внешним (изменяющимся) условиям. Она универсально в том смысле, что представлена в долговременной и оперативной (ситуация) памяти. Вопрос о достоверности знания, которое связано с эмоциональной информации, связанной с выживаемостью организма, не возникает. Однако остаются вопросы о том, какой закономерности оно отражает и в какой форме? Ответ связан с   выводом создатель квантовой теории М. Планка по поводу теории относительности А. Эйнштейна. В частности, М. Планк признает: в основе теории относительности заложено нечто абсолютное – все измерения носят относительный характер, поэтому в измерениях следует обнаружить то самое абсолютное, общезначимое, инвариантное, что в них заложено. Высказывание М. Планка сопровождается выводом П.К. Анохина: в эволюции относительное и вариантное «пришито» весьма «откровенными» нитями к абсолютным законам мира [58, с. 35). Иными словами, по П.К. Анохину, эмоции человека, охватывая весь его организм в целом, придавая его состоянию определенный тип эмоционального переживания, которое производит моментально интеграцию всех функций организма. Благодаря эмоциям организм выгодно приспособлен к окружающим условиях: не определяя тип, форму, другие параметры внешних воздействий, организм человека получает возможность реагировать на внешние воздействия с помощью определенного типа эмоциональных состояний, которые сводит  к их общему биологическому знаменателю:  «…полезно или вредно для него данное воздействие»; иными словами, за счет проявления сигнальной функции эмоций (боль), организм остается в русле и его оптимальных жизненных функции [58, с. 313-314 ]. Характеристика оптимальных жизненных функция связана с долговременной памятью (биологический числитель), которая в оценке реакции организма человека на воздействие, «пришивается» к оперативной памяти, или биологическому знаменателю – полезно/вредно осуществляемое на организм воздействие: интеграция долговременно и оперативной памяти дает «новую» (ситуативную) информацию. Ее обеспечивает гибриднаяэнергия (от лат. hibrida помесь) в том смысле, что она связана и с биологической энергией организма и психической энергией взаимодействия: статична первая, а динамична вторая, т.е. их взаимодействие, с одной стороны, «переключает» биологическую энергию на энергию психическую, обеспечивая модель поведения как реакцию на внешнее воздействие; с другой стороны, формирование опережающего отражения, ускоряющего в организме интеграцию его функций, а «включение» биологической энергии обеспечивает стресс, связанный со способность организма переживать чувство боли, т.е. стресс – это «болевое» раздражение, вызывающее динамогенное действие эмоционального возбуждения [59, с. 102, 123]. Анализ развития представлений о сущность стресса приводит к выводу, что важно обращать внимание на полюса его проявления: внешний (стрессор) – объективный и внутренний (стресс) – субъективный, смещая стресс с проблемы психологии на проблему человека [60, с. 26].  Т.е. проблема стресса предполагает решение вопроса о том, как он может проявляться в мышлении человека, в частотности – в цифровом и аналоговом мышлении.

Итак, анализ взаимосвязи профессионального отбора и выбора профессии позволяет сделать вывод, что выбор профессии может пониматься и как профессиональный отбор в «узком» смысле слова – на уровне фирмы, так и хозяйственной жизни в целом – в «широком» смысле слова.  Здесь речь идет о способности человека как будущего работника, т.е. индивидуального субъекта, а выбор профессии осуществляется в контексте коллективного субъекта, принимая в расчет действие внутренних (эндогенных) факторов совместно работы как системы, которые и определяю уровни ее производительности. При совместной работе в условиях разделения труда выбор – средство придать совместной работе уровень высокопроизводительной, или рентопроизводящей, в устойчивом (долговременном) режиме, если выбор профессии станет аналогичным удачному (+20-40%) профессиональному отбору в именно массовом порядке. Иными словами, при выборе как решении задачи в условиях неопределенности используется символический образ – удовольствие/страдание от взаимодействия с участниками совместной работы – метафорической форме, а точнее – это мало-/высокопроизводительная совместна работа. Т.е. решение задачи имеет в виду способвысокопроизводительной работы в ситуации динамики спонтанного изменения состава ее участников. Решение задачи осуществляется в рамках общества, которое переходит в режим темпорально-электрической цивилизации, когда все осуществляется мгновенно, как на этот факт обращает внимание Г.М. Маклюэн в книге «Медиа: Внешние расширения человека» (1964), включая обогащение/банкротство, которые мгновенно и возникают, и также мгновенно  исчезают в финансовой и банковской сферах и их влияние на человека.